- Нежный. Ласковый. Добрый. Заботливый. Порой даже слишком,- вздыхает Таня. – А еще он упрямый, как слон. - Угу. - А этот несчастный. Страдает. И детство у него было тяжелое. Еще он всегда знает, чего я хочу… но я для него как приз. «Таня будет моей, Таня будет моей» - и на мнение остальных ему наплевать. - Нет в мире совершенства, - кивает Гробыня. На самом деле она считает иначе, но Таньке ее вариант не подходит. Уютную тишину разрывает подчеркнуто-бодрый голос: - Совершенство? Да вот оно, перед вами! Девушки нервно подскакивают: за окном, двумя руками вцепившись в трубу от пылесоса, висит ужасно довольный собой Баб-Ягун. Гробыня презрительно фыркает и вновь переводит взгляд на кисточку, самостоятельно перекрашивающую ее ногти из кислотно-зеленого в не менее кислотный фиолетовый. А Таня… внезапно спохватывается и тоже отводит взгляд.
- Нежный. Ласковый. Добрый. Заботливый. Порой даже слишком,- вздыхает Таня. – А еще он упрямый, как слон.
- Угу.
- А этот несчастный. Страдает. И детство у него было тяжелое. Еще он всегда знает, чего я хочу… но я для него как приз. «Таня будет моей, Таня будет моей» - и на мнение остальных ему наплевать.
- Нет в мире совершенства, - кивает Гробыня. На самом деле она считает иначе, но Таньке ее вариант не подходит.
Уютную тишину разрывает подчеркнуто-бодрый голос:
- Совершенство? Да вот оно, перед вами!
Девушки нервно подскакивают: за окном, двумя руками вцепившись в трубу от пылесоса, висит ужасно довольный собой Баб-Ягун.
Гробыня презрительно фыркает и вновь переводит взгляд на кисточку, самостоятельно перекрашивающую ее ногти из кислотно-зеленого в не менее кислотный фиолетовый.
А Таня… внезапно спохватывается и тоже отводит взгляд.
Симпатично, спасибо.
Не заказчик.
а.
заказчик
а.